Неточные совпадения
Городничий. Не погуби! Теперь: не погуби! а прежде что? Я бы вас… (Махнув рукой.)Ну, да бог простит! полно! Я не памятозлобен; только теперь смотри держи ухо востро! Я выдаю дочку не за какого-нибудь простого дворянина: чтоб поздравление
было… понимаешь? не то, чтоб отбояриться каким-нибудь балычком или головою
сахару… Ну, ступай
с богом!
— Я сделаю, — сказала Долли и, встав, осторожно стала водить ложкой по пенящемуся
сахару, изредка, чтоб отлепить от ложки приставшее к ней, постукивая ею по тарелке, покрытой уже разноцветными, желто-розовыми,
с подтекающим кровяным сиропом, пенками. «Как они
будут это лизать
с чаем!» думала она о своих детях, вспоминая, как она сама,
бывши ребенком, удивлялась, что большие не
едят самого лучшего — пенок.
И в канцелярии не успели оглянуться, как устроилось дело так, что Чичиков переехал к нему в дом, сделался нужным и необходимым человеком, закупал и муку и
сахар,
с дочерью обращался, как
с невестой, повытчика звал папенькой и целовал его в руку; все положили в палате, что в конце февраля перед Великим постом
будет свадьба.
— Как же, а я приказал самовар. Я, признаться сказать, не охотник до чаю: напиток дорогой, да и цена на
сахар поднялась немилосердная. Прошка! не нужно самовара! Сухарь отнеси Мавре, слышишь: пусть его положит на то же место, или нет, подай его сюда, я ужо снесу его сам. Прощайте, батюшка, да благословит вас Бог, а письмо-то председателю вы отдайте. Да! пусть прочтет, он мой старый знакомый. Как же!
были с ним однокорытниками!
— На что четыре фунта? — говорила она ворчливо, доставая и отвешивая
сахар на безмене, — и три
с половиною довольно
будет.
Набегавшись досыта, сидишь, бывало, за чайным столом, на своем высоком креслице; уже поздно, давно
выпил свою чашку молока
с сахаром, сон смыкает глаза, но не трогаешься
с места, сидишь и слушаешь.
Она не взвешивала и не мерила, но видела, что
с мукой не дотянуть до конца недели, что в жестянке
с сахаром виднеется дно, обертки
с чаем и кофе почти пусты, нет масла, и единственное, на чем,
с некоторой досадой на исключение, отдыхал глаз, —
был мешок картофеля.
Княжна молча встала
с кресла и первая вышла из гостиной. Все отправились вслед за ней в столовую. Казачок в ливрее
с шумом отодвинул от стола обложенное подушками, также заветное, кресло, в которое опустилась княжна; Катя, разливавшая чай, первой ей подала чашку
с раскрашенным гербом. Старуха положила себе меду в чашку (она находила, что
пить чай
с сахаром и грешно и дорого, хотя сама не тратила копейки ни на что) и вдруг спросила хриплым голосом...
Сейчас,
выпив стакан молока, положив за щеку кусок
сахара, разглаживая пальцем негустые, желтенькие усики так, как будто хотел сковырнуть их, Диомидов послушал беседу Дьякона
с Маракуевым и
с упреком сказал...
По дороге на фронт около Пскова соскочил
с расшатанных рельс товарный поезд, в составе его
были три вагона
сахара, гречневой крупы и подарков солдатам. Вагонов этих не оказалось среди разбитых, но не сохранилось и среди уцелевших от крушения. Климу Ивановичу Самгину предложили расследовать это чудо, потому что судебное следствие не отвечало на запросы Союза, который послал эти вагоны одному из полков ко дню столетнего юбилея его исторической жизни.
— Иногда даже
сахара не на что
было купить. Но — бедный, он
был хороший, веселый. Не шуми, Степанида Петровна. — Это
было сказано старухе, которая принесла поднос
с посудой.
— Что же вы намерены делать
с вашим
сахаром? Ой, извините, это — не вы. То
есть вы — не тот… Вы — по какому поводу? Ага! Беженцы. Ну вот и я тоже. Командирован из Орла. Беженцев надо к нам направлять, вообще — в центр страны. Но — вагонов не дают, а пешком они, я думаю, перемерзнут, как гуси. Что же мы
будем делать?
В кладовой к потолку привешены
были окорока, чтоб не портили мыши, сыры, головы
сахару, провесная рыба, мешки
с сушеными грибами, купленными у чухонца орехами.
О пирожном я не говорю: оно то же, что и в Англии, то
есть яичница
с вареньем, круглый пирог
с вареньем и маленькие пирожки
с вареньем да еще что-то вроде крема, без
сахара, но, кажется…
с вареньем.
В «отдыхальне» подали чай, на который просили обратить особенное внимание. Это толченый чай самого высокого сорта: он родился на одной горе, о которой подробно говорит Кемпфер. Часть этого чая идет собственно для употребления двора сиогуна и микадо, а часть, пониже сорт, для высших лиц. Его толкут в порошок, кладут в чашку
с кипятком — и чай готов. Чай превосходный, крепкий и ароматический, но нам он показался не совсем вкусен, потому что
был без
сахара. Мы, однако ж, превознесли его до небес.
Вы
с морозу, вам хочется
выпить рюмку вина, бутылка и вино составляют одну ледяную глыбу: поставьте к огню — она лопнет, а в обыкновенной комнатной температуре не растает и в час; захочется напиться чаю — это короче всего, хотя хлеб тоже обращается в камень, но он отходит скорее всего; но вынимать одно что-нибудь, то
есть чай —
сахар, нельзя: на морозе нет средства разбирать, что взять, надо тащить все: и вот опять возни на целый час — собирать все!
Еще они могли бы тоже принять в свой язык нашу пословицу: не красна изба углами, а красна пирогами, если б у них
были пироги, а то нет; пирожное они подают, кажется, в подражание другим: это стереотипный яблочный пирог да яичница
с вареньем и крем без
сахара или что-то в этом роде.
Вдруг из дверей явились, один за другим, двенадцать слуг, по числу гостей; каждый нес обеими руками чашку
с чаем, но без блюдечка. Подойдя к гостю, слуга ловко падал на колени, кланялся, ставил чашку на пол, за неимением столов и никакой мебели в комнатах, вставал, кланялся и уходил. Ужасно неловко
было тянуться со стула к полу в нашем платье. Я протягивал то одну, то другую руку и насилу достал. Чай отличный, как желтый китайский. Он густ, крепок и ароматен, только без
сахару.
Живо убрали
с палубы привезенные от губернатора конфекты и провизию и занялись распределением подарков
с нашей стороны. В этот же вечер
с баниосами отправили только подарок первому губернатору, Овосаве Бунго-но: малахитовые столовые часы,
с группой бронзовых фигур, да две хрустальные вазы. Кроме того, послали ликеров, хересу и несколько голов
сахару. У них рафинаду нет, а
есть только сахарный песок.
Из маленьких синих чашек, без ручек,
пьют чай, но не прикусывает широкоплечий ямщик по крошечке
сахар, как у нас:
сахару нет и не употребляют его
с чаем.
Все
были дома, сидели около круглого стола и
пили микстуру
с песком, то
есть чай
с сахаром.
Кругом все заросло пальмами areca или кокосовыми; обработанных полей
с хлебом немного:
есть плантации кофе и
сахара, и то мало: места нет; все болота и густые леса. Рис, главная пища южной Азии, привозится в Сингапур
с Малаккского и Индийского полуостровов. Но зато сколько деревьев! хлебное, тутовое, мускатное, померанцы, бананы и другие.
После супа
был тот же петух
с поджаренными волосами и творожники
с большим количеством масла и
сахара.
Чай, наполовину налитый густыми, вкусными сливками, разбудил аппетит. Верочка приподнялась на локоть и стала
пить. — «Как вкусен чай, когда он свежий, густой и когда в нем много
сахару и сливок! Чрезвычайно вкусен! Вовсе не похож на тот спитой,
с одним кусочком
сахару, который даже противен. Когда у меня
будут свои деньги, я всегда
буду пить такой чай, как этот».
Да китайцы и правы: в отношениях
с ними все европейцы, как один европеец, не индивидуумы, а представители типа, больше ничего; одинаково не
едят тараканов и мокриц, одинаково не режут людей в мелкие кусочки, одинаково
пьют водку и виноградное вино, а не рисовое, и даже единственную вещь, которую видят свою родную в них китайцы, — питье чаю, делают вовсе не так, как китайцы:
с сахаром, а не без
сахару.
Ася (собственное имя ее
было Анна, но Гагин называл ее Асей, и уж вы позвольте мне ее так называть) — Ася отправилась в дом и скоро вернулась вместе
с хозяйкой. Они вдвоем несли большой поднос
с горшком молока, тарелками, ложками,
сахаром, ягодами, хлебом. Мы уселись и принялись за ужин. Ася сняла шляпу; ее черные волосы, остриженные и причесанные, как у мальчика, падали крупными завитками на шею и уши. Сначала она дичилась меня; но Гагин сказал ей...
— Oui, oui, messieurs; deux fois l'equateur, messieurs! [Да, да, господа, два раза экватор, господа! (фр.)] Когда замечательный своей полярной стужей напиток окончен и вообще
пить больше не надобно, Кетчер кричит, мешая огненное озеро в суповой чашке, причем последние куски
сахара тают
с шипением и плачем.
Она любит
пить чай одна, потому что кладет
сахару вдоволь, и при этом ей подается горшочек
с густыми топлеными сливками, на поверхности которых запеклась румяная пенка.
Продам, — вот на чай
с сахаром и
будет…
Между прочим, и по моему поводу, на вопрос матушки, что у нее родится, сын или дочь, он запел петухом и сказал: «Петушок, петушок, востёр ноготок!» А когда его спросили, скоро ли совершатся роды, то он начал черпать ложечкой мед — дело
было за чаем, который он
пил с медом, потому что
сахар скоромный — и, остановившись на седьмой ложке, молвил: «Вот теперь в самый раз!» «Так по его и случилось: как раз на седьмой день маменька распросталась», — рассказывала мне впоследствии Ульяна Ивановна.
Сколько часов работали половые, носясь по залам,
с кухни и на кухню, иногда находящуюся внизу, а зал — в третьем этаже, и учесть нельзя. В некоторых трактирах работали чуть не по шестнадцати часов в сутки. Особенно трудна
была служба в «простонародных» трактирах, где подавался чай — пять копеек пара, то
есть чай и два куска
сахару на одного, да и то заказчики экономили.
Кипяток в семь часов разливали по стаканам без блюдечек, ставили стаканы на каток, а рядом — огромный медный чайник
с заваренным для колера цикорием. Кухарка (в мастерских ее звали «хозяйка») подавала по куску пиленого
сахара на человека и нарезанный толстыми ломтями черный хлеб. Посуду убирали мальчики. За обедом тоже служили мальчики. И так
было во всей Москве — и в больших мастерских, и у «грызиков».
Только после смерти Карташева выяснилось, как он жил: в его комнатах, покрытых слоями пыли, в мебели, за обоями, в отдушинах, найдены
были пачки серий, кредиток, векселей. Главные же капиталы хранились в огромной печи, к которой
было прилажено нечто вроде гильотины: заберется вор — пополам его перерубит. В подвалах стояли железные сундуки, где вместе
с огромными суммами денег хранились груды огрызков сэкономленного
сахара, стащенные со столов куски хлеба, баранки, веревочки и грязное белье.
Ему даны
были нарта собак, дней на 35 сухарей, чаю да
сахару, маленький ручной компас и вместе
с крестом Невельского ободрение, что «если
есть сухарь, чтоб утолить голод, и кружка воды напиться, то
с божией помощью дело делать еще возможно».
В одиннадцать часов довольно ненастного зимнего дня, наступившего за бурною ночью, в которую Лиза так неожиданно появилась в Мереве, в бахаревской сельской конторе, на том самом месте, на котором ночью спал доктор Розанов, теперь весело кипел не совсем чистый самовар. Около самовара стояли четыре чайные чашки, чайник
с обделанным в олово носиком, молочный кубан
с несколько замерзшим сверху настоем, бумажные сверточки чаю и
сахару и связка баранок. Далее еще что-то
было завязано в салфетке.
В углу, между соседнею дверью и круглою железною печкою, стояла узкая деревянная кроватка, закрытая стеганым бумажным одеялом; развернутый ломберный стол, на котором валялись книги, листы бумаги, высыпанный на бумагу табак, половина булки и тарелка колотого
сахару со сверточком чаю; три стула, одно кресло
с засаленной спинкой и ветхая этажерка, на которой опять
были книги, бумаги, картузик табаку, человеческий череп, акушерские щипцы, колба, стеклянный сифон и лакированный пояс
с бронзовою пряжкой.
— Никак нельзя
было урваться — лагери. Сама знаешь… По двадцать верст приходилось в день отжаривать. Целый день ученье и ученье: полевое, строевое, гарнизонное.
С полной выкладкой. Бывало, так измучаешься
с утра до ночи, что к вечеру ног под собой не слышишь… На маневрах тоже
были… Не
сахар…
Они
были вдвоем в комнате Тамары. Женька
с утра еще послала за коньяком и теперь медленно, точно лениво, тянула рюмку за рюмкой, закусывая лимоном
с кусочком
сахара. В первый раз это наблюдала Тамара и удивлялась, потому что всегда Женька
была не охотница до вина и
пила очень редко и то только по принуждению гостей.
Более всего любил я смотреть, как мать варила варенье в медных блестящих тазах на тагане, под которым разводился огонь, — может
быть, потому, что снимаемые
с кипящего таза сахарные пенки большею частью отдавались нам
с сестрицей; мы
с ней обыкновенно сидели на земле, поджав под себя ноги, нетерпеливо ожидая, когда масса ягод и
сахара начнет вздуваться, пузыриться и покрываться беловатою пеленою.
— Что же, тебе какое надобно впечатление? — перебила его сестра. — Если уж ты так хлопочешь о спокойствии, так не читай, а
пей вот лучше эту воду
с сахаром.
Если же у кума
было нельзя приютиться (Зачатиевский
был необыкновенно плодущ, и не всегда в его квартире имелся свободный угол), в таком случае Дерунов нанимал дешевенький нумер в гостинице «Рига» или у Ротина, и там все его издержки, сверх платы за нумер, ограничивались требованием самовара, потому что чай и
сахар у него
были свои, а вместо обеда он насыщался холодными закусками
с сайкой, покупаемыми у лоточников.
— Я давно хочу вам сказать, Раиса Павловна, одну вещь… — нерешительно заговорил
Сахаров. — Нельзя ли
будет войти в какое-нибудь соглашение-с…
Ромашов переживал теперь острую денежную нужду. Кредит
был прекращен ему повсюду: в буфете, в офицерской экономической лавочке, в офицерском капитале… Можно
было брать только обед и ужин в собрании, и то без водки и закуски. У него даже не
было ни чаю, ни
сахару. Оставалась только, по какой-то насмешливой игре случая, огромная жестянка кофе. Ромашов мужественно
пил его по утрам без
сахару, а вслед за ним,
с такой же покорностью судьбе, допивал его Гайнан.
— Да ты попробуй прежде,
есть ли
сахар, — сказал его высокородие, — а то намеднись, в Окове, стряпчий у меня целых два стакана без
сахару выпил… после уж Кшецынский мне это рассказал… Такой, право, чудак!.. А благонравный! Я, знаешь, не люблю этих вот, что звезды-то
с неба хватают; у меня главное, чтоб
был человек благонравен и предан… Да ты, братец, не торопись, однако ж, а не то ведь язык обожжешь!
— Спасибо Сашке Топоркову! спасибо! — говорил он, очевидно забывая, что тот же Топорков обольстил его насчет
сахара. — «Ступай, говорит, в Крутогорск, там, братец,
есть винцо тенериф — это, брат, винцо!» Ну, я, знаете, человек военный, долго не думаю: кушак да шапку или, как сказал мудрец, omnia me cum me… [Все свое ношу
с собою (от искаженного лат. omnia mea mecum porto).] зарапортовался! ну, да все равно! слава богу, теперь уж недалечко и до места.
Дернов. А то на простой! Эх ты! тут тысячами пахнет, а он об шести гривенниках разговаривает. Шаромыжники вы все! Ты на него посмотри; вот он намеднись приходит, дела не видит, а уж сторублевую в руку сует — посули только, да
будь ласков. Ах, кажется, кабы только не связался я
с тобой! А ты норовишь дело-то за две головы
сахару сладить. А хочешь, не
будет по-твоему?
В углу на столе кипел самовар; домашние всей семьей собрались около него и
пили чай. Феклинья
с заплаканными глазами щелкала кусок
сахару; тесть дул в блюдечко и громко ругался. Гришка сидел неподвижно на верстаке и без всякой мысли смотрел в окошко.
Петр Михайлыч даже чай
пил не
с сахаром, а
с медом, и в четверг перед последним ефимоном [Ефимон — великопостная церковная служба.], чопорно одетый в серый демикотоновый сюртук и старомодную
с брыжами манишку, он сидел в своем кабинете и ожидал благовеста.
Направо от двери, около кривого сального стола, на котором стояло два самовара
с позеленелой кое-где медью, и разложен
был сахар в разных бумагах, сидела главная группа: молодой безусый офицер в новом стеганом архалуке, наверное сделанном из женского капота, доливал чайник; человека 4 таких же молоденьких офицеров находились в разных углах комнаты: один из них, подложив под голову какую-то шубу, спал на диване; другой, стоя у стола, резал жареную баранину безрукому офицеру, сидевшему у стола.
Оказалось, что Козельцов 2-й
с преферансом и
сахаром был должен только 8 рублей офицеру из П. Старший брат дал их ему, заметив только, что этак нельзя, когда денег нет, еще в преферанс играть.